Что делает старшая по камере в СИЗО
В следственных изоляторах временного содержания авторитетом является старшая по отряду или по камере. Её обязанности сходны с обязанностями смотрящего на зоне. Он объясняет новенькой правила поведения в камере, поддерживает атмосферу в коллективе и решает проблемные вопросы. Также старшая по камере в СИЗО следит за тем, чтобы никто не пользовался запрещёнными предметами, например, телефонами. Обнаружив «запрещёнку», она отбирает её и сдаёт администрации. Кстати, с администрацией «бригадирша» плотно общается, отстаивая интересы своих подопечных.
Приказы смотрящей по камере, что в СИЗО, что в тюрьме не обсуждаются и выполняются беспрекословно. Впрочем, это неудивительно. Стать женским авторитетом может только та заключённая, которая обладает крепким характером и железной волей. Кстати, для получения высокого статуса женщине вовсе не обязательно сидеть за какое-то особо тяжкое преступление, как это бывает в мужских тюрьмах. Как уже было сказано выше, понятия в женской тюрьме отличаются от понятий в мужской. В женских исправительных учреждениях «бригадирш» вполне спокойно может назначить и администрация. Спорить с таким решением никто не будет. Но есть особая категория женщин, которые, попав на зону, практически стопроцентно станут авторитетами.
«Тренд на откровенность»
Надежде Соколовой (фамилия изменена. — RT) 42 года. Мама троих детей и бабушка внука, она живёт в небольшом посёлке в Бурятии и зарабатывает, ведя блоги в соцсетях. 30 тыс. подписчиков в Instagram и 250 тыс. в TikTok — за такую аудиторию многие блогеры борются долгие годы. Контент аккаунта Соколовой Nadya.zechka базируется на пяти годах, проведённых в заключении.
В 2013 году Надежда уехала на заработки на Камчатку: «Планы были грандиозные, я думала, что вернусь домой королевой, на собственной машине». Поработав на двух заводах, она устроилась в магазин: «Я тогда как будто с ума сошла. Начала сильно выпивать». В том же году произошла пьяная драка в компании её знакомых. Пострадавший впоследствии умер.
Соколову осудили на восемь лет общего режима по статье «Причинение тяжкого вреда здоровью». Сначала она отбывала наказание в Улан-Удэ, там в 2015 году у неё нашли рак шейки матки первой стадии и предложили поехать в лечебно-исправительное учреждение. Надежда отказалась: «Я не хотела покидать Бурятию, а кроме того, болезнь поначалу меня не мучила».
В 2016 году Соколову перевели в колонию-поселение в Гусиноозёрске (Бурятия). Через два года женщина подала документы на условно-досрочное освобождение по состоянию здоровья. Суд запрос принял, и в 2018 году Надежда вышла на свободу.
«Я не могла поверить, что теперь я дома, со своей семьёй. Когда приехала, то первым делом налила себе кофе, вышла на балкон и закурила — в тюрьме мне этого очень не хватало. И конечно, наконец-то выспалась, — делится Соколова. — После этого сразу же взялась за лечение: прошла курс лучевой терапии, а в 2019 году мне удалили опухоль. Сейчас себя чувствую очень хорошо».
Честную трудовую жизнь Надежда решила далее вести в качестве мастера по наращиванию ресниц. Но дело не пошло, клиентов было мало, и осенью 2019 года она начала завоёвывать интернет. «На это меня уговорила старшая дочь. Она вела свой блог, когда я ещё отбывала наказание, рассказала обо мне, и её подписчики ждали моего освобождения. Тогда ещё не было женщин-блогеров, отсидевших срок. Я долго не могла собраться с мыслями и записать своё первое видео. Сейчас смотрю архив и удивляюсь, какие у меня тогда были перепуганные глаза», — улыбается женщина.
Не обходит вниманием Надежда и другие аспекты бытовой жизни заключённых: рассказывает про чифирь или, переодевшись в тюремную форму, с юмором изображает шок новенькой в камере. К ведению блога она подходит основательно — первое время даже нанимала продюсеров, чтобы помогли со сценариями для роликов
Однако все карты на стол Соколова выкладывать не торопится: она пишет книгу, для которой приберегает самые яркие истории.
«Цель моего блога — уберечь женщин от необдуманных поступков, мотивировать их жить нормальной жизнью. Меня смотрят абсолютно разные люди: и никогда не бывавшие в колонии, и те, кто сам раньше сидел, и те, у кого сидят родственники. Именно им я хочу показать, что тюрьма может исправить, что после освобождения возможно стать лучше, чем ты был до, — говорит Надежда. — Я считаю, что ниша блогеров — бывших заключённых свободна. Людям это интересно, и сейчас однозначно есть тренд на откровенность».
«Не доживу до конца срока»
На TikTok-аккаунт 31-летней Людмилы Семашко подписаны 76 тыс. человек, а в Instagram у неё 8 тыс. читателей. Самые популярные видео, набирающие по 5—6 млн просмотров, — до и после. «Я — та девушка, которая сидела в тюрьме, страдала от наркотической зависимости. Сокамерницы говорили, что после освобождения найдут меня под забором. Но они ошиблись. Я десять лет живу нормальной жизнью», — рассказывает о себе в соцсетях Мила.
Сейчас она живёт в Воскресенске с супругом и дочерью от гражданского брака. У Людмилы своя студия маникюра, она также помогает мужу заниматься перепродажей автомобилей. Она стремится к тому, чтобы блог начал приносить достаточный доход, но пока только вкладывается в продвижение странички: «Мне предлагали пиарить какие-то букмекерские конторы и подозрительные реабилитационные центры, но я принципиально против такой рекламы».
Из колоний в подмосковном Можайске и чувашском Цивильске она вышла через два года и восемь месяцев, условно-досрочно — «за хорошее поведение и трудолюбие». «Дома ждали бабушки, моя дочь и двоюродный брат, с которым мы очень сблизились за время моего заключения. Ироничная деталь в том, что сам он бывший участковый. Брат писал мне письма, присылал подарки, а после освобождения помог не сорваться и всегда поддерживал. Тогда как некоторые родственники перестали со мной общаться, а в гостях от меня демонстративно прятали ценные вещи», — вздыхает Мила.
Будь здорова
Тюрьма — самое благодатное место для распространения всякого рода хворей и заразы — от вшей и чесотки до туберкулеза. Только постоянная забота о чистоте собственного тела поможет женщине остаться здоровой вплоть до дня выхода на свободу. У каждой зечки должно быть свое мыло и чистое полотенце.
В случае если арестантка знает об уже имеющемся у нее заболевании (тем более, заразном), она должна вовремя рассказать о нем администрации. Кроме предоставленного в тюремной больнице лечения, узница женской тюрьмы будет переведена на несложную, посильную работу.
Находясь в женской тюрьме или колонии, следуя этим правилам, женщина сможет не только выжить, но и, освободившись, быстрее найдет свое место в обществе.
«Мамки» на зоне
В российских тюрьмах часто можно встретить так называемых «мамок» — женщин, бывших на воле сутенёршами и держательницами притонов. Им стать криминальными женскими авторитетами проще простого. Благо опыт в ведении дел в женском коллективе у них уже имеется. «Мамки», попав в тюрьму, быстро наводят порядок и устанавливают свои правила в камере. Большинство зечек старается всеми силами приблизиться к «мамкам» и стать частью их свиты. Это сулит большие привилегии.
Но приблизиться к «мамке» в тюрьме не так-то просто. Для этого как минимум нужно отсидеть хотя бы половину срока. Особенно котируются заключённые, которым родня часто присылает большие передачки. Но и это не может гарантировать повышения в статусе. Кроме того, женщины в тюрьмах могут стать авторитетами и другими путями.
«Мне много чего пишут»
Когда Людмила Семашко вышла на свободу, она планировала жить у родителей, но серьёзно поссорилась с ними в первый же день, поскольку «они сильно напились, а я устала от их алкоголизма». Тогда она поехала к своей дочке, которая жила с бабушкой, бывшей свекровью Милы. С работой у женщины не складывалось: никто не хотел брать бывшую заключённую, а если и брали, то ненадолго. «Младшая сестра по совету центра занятости выучилась на мастера маникюра, стала хорошо зарабатывать, покупать дорогие вещи. Я поняла, что хочу так же, и тоже пошла на учёбу», — объясняет Мила.
Вскоре она вышла замуж, начала работать по специальности и переехала с супругом и дочерью в Воскресенск. Однажды клиентка поделилась, что её сын употребляет наркотики, Мила рассказала свою историю и попыталась помочь советом. Потом к ней стали приходить и другие знакомые с той же проблемой — и в итоге начали говорить, что Миле надо завести свой блог.
В своём первом видео для TikTok, выложенном летом этого года, Людмила даже не решилась показать лицо. В анимационном ролике за кадром она рассказывает: «Знаете ли вы, что в камерах заключённых, склонных к суициду, установлено яркое освещение, чтобы сотрудники тюрьмы всегда могли их видеть?»
Со временем у неё сложилась разная аудитория для разных аккаунтов: в TikTok она в основном рассказывает о тюремном прошлом, а в Instagram — о наркозависимости. «Я не оказываю профессиональную помощь, у меня нет для этого соответствующей квалификации, но я могу поделиться опытом, приободрить словом, поговорить по душам и дать совет», — говорит Людмила.
Есть у Людмилы и своя армия хейтеров. «Мне много чего пишут. Например, что я болтушка, то есть вру. Ставят мне диагнозы по аватарке, утверждают, что у меня ВИЧ — никого почему-то не смущает, что я, как мастер маникюра, прохожу регулярный медосмотр. Некоторые подписчики пытаются рассмотреть на видео, расширены ли у меня зрачки», — перечисляет она.
«Блог даёт мне моральное удовлетворение, потому что я, в свою очередь, даю надежду тем, кому, как и мне в своё время, вдолбили, что бывших наркоманов не бывает. Эта мысль отбивает желание предпринимать хоть какие-то попытки. На своём примере я хочу доказать, что это не так, что шанс на нормальную жизнь есть всегда, — делится Людмила. — Моя мечта — заработать деньги и открыть хороший реабилитационный центр, помогать бывшим осуждённым. Быть бывшим заключённым очень сложно, а если это ещё и женщина, то вдвойне».
Держи язык за зубами
Общаясь с новыми подругами, не стоит торопиться рассказывать им о себе все, выплескивать наружу накопившиеся эмоции и переживания. О прошлом говорить не нужно даже в том случае, если другие зечки настаивают на этом. Если по-умному, не оскорбляя никого, отшутиться на эту тему пару раз, женщины поймут их сокамерницу и перестанут задавать неприятные вопросы. Верная политика — мало говорить, но чаще прислушиваться к разговорам других.
Поскольку половая жизнь на зоне практически прекращается, заключенные постоянно муссируют эту тему. Никогда не нужно делиться с другими своими своими предпочтениями, рассказывать о сексуальном опыте. Женщина, попавшая в тюрьму, может избежать навязываемых гомосексуальных отношений только в том случае, если она будет избегать обсуждения близости и сможет вежливо отказать излишне настойчивой подруге.
Среди зечек есть много женщин, зависящих от наркотиков. Даже сидя в тюрьме, они любыми способами стараются добыть себе зелье. Эти арестантки пойдут на любой сговор со смотрящими и охранниками — лишь бы добыть смертоносный дурман. Они предают, «продают» за дозу подруг, идут на новые преступления. Таких заключенных стоит избегать.
Активное сотрудничество с работниками тюрьмы считается «стукачеством» и предательством. Женщинам, попавшим за решетку, лучше всего не «договариваться» с администрацией и не передавать смотрящим и охранникам информацию, услышанную от сокамерниц.
«Думала, так и должно быть»
Восемь с половиной лет, почти всю свою юность, Радмила Камалова (фамилия изменена. — RT) провела в заключении. В тюрьму тогда 18-летняя уроженка Казахстана, переехавшая в Курган, попала по «наркотической» статье.
«У меня было ужасное детство, я росла среди наркотиков и криминала. Когда меня посадили, я думала, что так и должно быть, ведь в моей жизни не могло быть чего-то хорошего. Не могу сказать, что тогда было легко, но если бы меня лишили свободы сейчас, когда я многое осознала и поняла, то я бы сошла с ума», — откровенничает Рада.
Пять лет женщина провела в колонии в городе Сарапуле (Удмуртия), а остаток срока — в Нижнем Новгороде: «Разное было. И на меня накидывались, и ссоры были. Один раз закрыли в изоляторе за драку — я пыталась не дать себя в обиду».
Сейчас 34-летняя женщина живёт в Москве, воспитывает сына, работает мастером по наращиванию ресниц — и с августа этого года ведёт свой блог на YouTube под ником InstaZe4ka. С видео ей помогают продюсер и оператор — все полученные донаты Рада отдаёт команде.
Один из первых роликов — своего рода тест на стереотипы. Люди смотрят на фотографии Радмилы и пытаются угадать, кто она, чем занимается и какое у неё прошлое. Самое популярное видео называется «Пикантные вопросы про зону», оно набрало почти 700 тыс. просмотров. Какое нарушение в тюрьме считается самым злостным, как проходят свидания с возлюбленными и почему нижнее бельё — лучшая посылка с воли? «Ты всё время ходишь в одинаковой одежде, можно отличаться только бельём или носками, и это такая маленькая, но радость в жизни», — объясняет женщина. Кроме того, Рада рассказывает, как устроиться на работу после освобождения, и делится подробностями, касающимися её нынешней профессии.
По словам Камаловой, темы для роликов возникают из просьб подписчиков. Но она ещё не обо всём рассказала: «Один из частых вопросов — как я села в тюрьму. Нужно собраться с мыслями, морально подготовиться, ведь скоро съёмка и этого видео. Если уж я начала говорить правду, то нужно продолжать».
Рада планирует не просто развивать видеоблог, а создать социальный проект для помощи бывшим заключённым. «Я бы хотела ездить по женским колониям в России, готовить девушек и женщин к жизни после освобождения, передать им свой опыт трудоустройства, научить тому, что сама умею, — наращивать ресницы. Девочкам, которым ещё нет 18 лет, я бы хотела стать наставницей. Часто бывает, что в колонию попадают совсем ещё молодыми, и мне бы хотелось показать им на собственном, хоть и печальном, опыте, что есть другой мир», — добавляет Камалова.
Остаться собой
Арестантки со стажем, «матерые зечки» знают — попав в тюрьму или на зону, лучше сначала не демонстрировать излишних эмоций. Не стоит показывать всем панику; не нужно также заискивать перед старшими заключенными. Лучший из вариантов здесь — естественное, простое поведение, что, тем не менее, не подразумевает чрезмерную открытость и доверчивость.
Да, конфликты на зоне неизбежны, но все-таки нужно по возможности не только избегать их, но и нивелировать любые возникающие ссоры. Как ни странно, здесь отлично помогает чувство юмора.
Кражи в женской тюрьме недопустимы — пойманную «крысу» сначала жестоко накажут, а позже — до конца всего срока — будут презирать. Известны случаи, когда воровкам намеренно плевали в пищу и заставляли их все это есть. «Крысятничество» на зоне — самый омерзительный, по мнению арестанток и смотрящих, поступок.
Лояльность по отношению к другим заключенным — отличная политика. Подобострастие на женской зоне презирается, но вежливое, спокойное обращение с подругами по несчастью одобряется. При общении с другими зечками всегда нужно просить дозволения что-либо сделать. Например, захотев присесть на «шконку» (кровать) другой «дамы», следует узнать, разрешит ли она это.
Отрешенность и уход в собственный мир — не лучший способ выжить в тюрьме. Такое поведение неизбежно приведет женщину к депрессии, особенно, если срок ее заключения длительный. Со временем лучше найти общие интересы с другими заключенными, научиться что-то мастерить, шить, лепить: подобная тактика поможет проще пережить изоляцию от общества.
«Многоходки» и «коблы»
В Советском Союзе существовали определённые масти на женской зоне. На фене низшую касту называли «жучками», они были пособницами преступников. Чуть выше стояли «воровайки» — женщины-воры и грабительницы. А вершину в этой иерархии занимали «багдадки». В криминальном мире СССР они были сродни ворам в законе, единственное, что их не «короновали» на сходках. Оказываясь на зоне, «багдадки» быстро становились старшими. Сегодня «багдадок» практически нельзя встретить — немногие из них дожили до наших дней. А вот «многоходки» — женщины, севшие в тюрьму не в первый раз, встречаются часто.
«Многоходки» пользуются авторитетом и в тюрьме, и на зоне. Эти опытные зечки, как правило, весьма агрессивны и обладают хорошей физической формой. Власть в камере они в большинстве случаев захватывают грубой силой, устраивая драки. «Многоходок» боятся и стараются им не перечить, даже когда явно видят, что те сотрудничают с администрацией тюрьмы в ущерб другим заключённым. «Многоходки», а особенно «коблы», активно пользуются предоставляемыми благами.
«Коблами» в российских женских тюрьмах называют зечек, практикующих однополые связи. Позволяются такие отношения не всем, а только тем женским авторитетам, которые сотрудничают с администрацией. При этом старшей по камере «коблу» назначает сама администрация. Тотальная слежка устраивает обе стороны. «Кобла» возвышается над другими, становясь авторитетом, а тюремная администрация с её помощью контролирует заключённых.
- Восстание зеков-малолеток, случившееся в День Победы
- Детки в клетке: 3 самые громкие истории похищения детей в России
- Трагедия «ждуль»: как зеки «разводят» женщин на деньги и любовь
- «Холодное лето пятьдесят третьего»: хаос и разгул криминала в СССР
- Самое крупное восстание заключённых за всю историю ГУЛАГа
